Геннадий Прашкевич - Земля навылет[litres]
Я знаю о негативном отношении некоторых офицеров к моим методам расследования, сэр. Но сейчас это не имеет значения. Речь идет о невероятно перспективных для военных целей исследованиях. Только это имеет значение и в самое ближайшее время я надеюсь выложить все карты на стол. То, что со стороны выглядит откровенным сумасшествием, сэр, совсем не всегда является таковым на самом деле.
Майор Моро.
РЕЗОЛЮЦИЯ: Полковнику Редноу: затребовать в dea личное дело майора Моро. Провести тщательное обследование здоровья всех офицеров и рядовых, так или иначе имевших отношение к событиям на закрытом полигоне. Держать меня в курсе всех выявленных и выявляемых фактов.
Генерал Бастер.
18 ноября 1999 года. Французская Гвиана. Инини.
Солнечные лучи пробились сквозь крону весельного дерева и нежный ночной туман, призрачно укрывший траву, растаял на глазах. Тысячи серых червей копошились в зловонных, засыпанных гниющими листьями ямах.
Факин Крайст! Капрал и Валентин скрытно подошли к ответвлению тропы.
Лес тут не казался густым. Солнечные лучи падали в мутные лужи. Ни писка, ни шороха. Это насторожило капрала, он поднес палец к губам и почти сразу они услышали с невысокой скалы, на которой вчера остались трупы снайпера и майора, чужой голос. «Рожа у тебя совсем кислая, амиго». Голос звучал хрипло, но уверенно. «Я тебя здорово развеселю. Я знал многих молчальников. Рано или поздно все они начинали говорить. Так что, не зли меня, парень. Ты френджи? Гринго? Ну хотя бы кивни, скотина, это совсем нетрудно».
Из кустов пахнуло сладковатым дымком.
Тут кто-то остался жив? Валентин всей спиной чувствовал невысказанный вопрос капрала. Он сам не мог поверить, что майор или Кул остались живы. Испарина выступила на лбу, когда он медленно отвел ветку. Неровная каменистая площадка, поросшая рыжеватой травой.
Все-таки Кул…
Майора на площадке не было…
Все-таки Бич Божий. Левая рука прикована наручниками к прихотливо изогнутому деревцу. Такое не вырвешь, корни уходят на большую глубину, да и нога перетянута грязным, пропитанным кровью бинтом — не упрешься в камень. Правая рука на животе, носовой платок. Обыкновенный носовой платок, которым можно пользоваться и как удавкой. А в трех шагах — здоровенный человек в пятнистой форме, с американским автоматом на плече.
— Ты совсем ослабел, амиго, — хрипло рассуждал человек. — Ты совсем как ребенок, который еще не научился держать головку. Поговори со мной. Я помогу тебе умереть, но открой душу, доверься мне. — Испанские слова звучали резко, Кул явно понимал своего стража. — Я давно не встречал таких живучих тварей, как ты. Мухи живут долго, если им оторвать все лапки, но ты крепче, амиго. Мне приказали проследить за тем, чтобы ты не умер легко. Поговори со мной. Здесь хорошо, — он оглянулся. — Здесь пусто. Тебе, наверное, стоит умереть до появления Большого хозяина, амиго. Вдруг ты его заинтересуешь? Лучше поговори со мной. Может, я позволю тебе умереть до появления Большого хозяина. Хочешь, я сверну тебе сигаретку? — спросил он, вдохновляясь новой идеей. — Хорошая травка, придаст сил. Ты сможешь удержать сигаретку? Я ведь еще не все пальцы тебе отрезал. Сколько там осталось под платком? Указательный и большой? Правильно. Ты застрелил троих, вот я и отрезал тебе три пальца.
— У тебя еще будет работа, — медленно кивнул Кул.
— Давай я сверну тебе сигаретку, а потом отрежу еще один палец. Палец за сигаретку, а? Так будет честно.
— Отрежь. Но указательный.
— Почему именно указательный?
— Иначе я еще смогу нажать на курок.
— Ты? Сможешь? — удивился человек с автоматом. — Ты даже нож не поднимешь, не то что винтовку. Ты уже никогда не сможешь убивать. Ты ведь многих убивал, да? Ты, наверное, убивал и католиков?
— Уверен, что так.
— Это нехорошо. Они не снятся тебе?
— А что, у католиков есть такая привычка?
— Не надо так говорить, амиго. — Испанец мелко положил крест. — Они обязательно должны тебе сниться. Добропорядочный католик никогда не оставляет убийц в покое. У тебя есть семья?
— Нет.
— Совсем никого?
— Совсем.
— Жаль.
Кул не спросил — почему? Наверное, догадывался.
Подняв глаза, он увидел в просвете ветвей глаза Валентина. Для себя снайпер уже ничего не ждал, но ему явно не хотелось отпускать добропорядочного католика.
— Держу пари, амиго, — с трудом произнес он, — я переживу тебя.
— А что ты поставишь на кон? — засмеялся человек с автоматом.
— Палец… Даже два… Ты же знаешь, на правой руке у меня осталось еще два пальца… И торопись, а то я умру… Ты, наверное, устал стоять? Ты же должен торчать, как столб, чтобы тебя видели из поселка… — Кул явно хотел, чтобы его слова долетели до Валентина. Он старался выговаривать слова отчетливо. Это получалось плохо, но все-таки получалось. — Держу пари, ты умрешь раньше меня…
Валентин подал знак капралу.
Стрелять нельзя, это ясно. Выстрел услышат в поселке.
Бросок тоже не пройдет. Добропорядочный католик откроет стрельбу при первом же шорохе. Валентин положил руку на нож. Широкое лезвие, зазубрен по обуху, выемка-зацеп на лезвии для шокового воздействия, в пустотелой рукояти запас для выживания — несколько спичек с теркой, запаянные в полиэтилен, три булавки, три метра ниток, иголка, половинка лезвия безопасной бритвы, завернутая в вощеную бумагу, несколько рыболовных крючков, шестиметровая леска, мини-аптечка и презерватив. Не для секса, нет. Просто в случае необходимости, презерватив можно поместить в носок, получается прекрасная емкость для жидкости.
Капрал поймал человека с автоматом в прицел.
Валентин весело поднялся над кустами. Он не знал, засекут ли его наблюдатели из поселка, но других вариантов все равно не было.
— Марсео! — весело окликнул он.
Вряд ли добропорядочного католика звали Марсео, но имя заставило его оглянуться. На любое другое действие он ответил бы немедленным огнем, но имя… Даже чужое… Кто может по имени окликнуть человека в сельве?.. Не враг… Уж точно не враг… Секундной заминки вполне хватило — нож, с силой пущенный Валентином, вошел в шею человека с автоматом.
— Видишь, я оказался прав, — прохрипел Кул и предупредил Валентина: — Пригнись. Привали придурка спиной к камню. В такой позиции он будет виден из поселка. Как и я. Пусть думают, что он курит.
И не выдержал:
— Сколько вас?
— Двое.
— Пригнись. Еще ниже. Сними с меня наручники, ключ в кармане у этого придурка… В левом… — подсказал Кул и сумрачно ухмыльнулся: — Я был прав, он умер раньше меня… Я думал, он исчезнет, а он умер… — Наверное, в голове снайпера все мутилось. Положив освобожденную от наручников руку на колено, он попросил: — Оставь мне автомат католика. Он с оптикой. Может, я сумею произвести выстрел… Вы ведь собираетесь войти в поселок?
